Цветаева друг не кори

1

В небе, ржавее жести,
Перст столба.
Встал на назначенном месте,
Как судьба.

— Без четверти. Исправен?
— Смерть не ждет.
Преувеличенно низок
Шляпы взлет.

В каждой реснице — вызов.
Рот сведен.
Преувеличенно низок
Был поклон.

— Без четверти. Точен?
Голос лгал.
Сердце упало: что с ним?
Мозг: сигнал!

—

Небо дурных предвестий:
Ржавь и жесть.
Ждал на обычном месте.
Время: шесть.

Сей поцелуй без звука:
Губ столбняк.
Так государыням руку,
Мертвым — так…

Мчащийся простолюдин
Локтем — в бок.
Преувеличенно нуден
Взвыл гудок.

Взвыл, как собака взвизгнул,
Длился, злясь.
(Преувеличенность жизни
В смертный час.)

То, что вчера — по пояс,
Вдруг — до звезд.
(Преувеличенно, то есть:
Во весь — рост.)

Мысленно: милый, милый.
— Час? Седьмой.
В кинематограф, или? —
Взрыв: «домой!»

2

Братство таборное, —
Вот куда вело!
Громом на голову,
Саблей наголо!

Всеми ужасами
Слов, которых ждем,
Домом рушащимся —
Слово: дом.

—

Заблудшего баловня
Вопль: домой!
Дитя годовалое:
«Дай» и «мой»!

Мой брат по беспутству,
Мой зноб и зной,
Так из дому рвутся,
Как ты — домой!

—

Конем, рванувшим коновязь —
Ввысь — и веревка в прах.
— Но никакого дома ведь!
— Есть, в десяти шагах:

Дом на горе. — Не выше ли?
— Дом на верху горы.
Окно под самой крышею.
— «Не от одной зари

Горящее?» — Так сызнова
Жизнь? — простота поэм!
Дом, это значит: из дому
В ночь.
(О, кому повем

Печаль мою, беду мою,
Жуть, зеленее льда?..)
— Вы слишком много думали. —
Задумчивое: — Да.

3

И — набережная. Воды
Держусь, как толщи плотной.
Семирамидины сады
Висячие — так вот вы!

Воды — стальная полоса
Мертвецкого оттенка —
Держусь, как нотного листа
Певица, края стенки —

Слепец… Обратно не отдашь?
Нет? Наклонюсь — услышишь?
Всеутолительницы жажд
Держусь, как края крыши

Лунатик…
Но не от реки
Дрожь — рождена наядой!
Руки держаться, как руки,
Когда любимый рядом —

И верен…
Мертвые верны.
Да, но не всем в каморке…
Смерть с левой, с правой стороны —
Ты. Правый бок, как мертвый.

Разительного света сноп.
Смех, как грошовый бубен.
«Нам с вами нужно бы…»
(Озноб.)
…»Мы мужественны будем?»

4

Тумана белокурого
Волна — воланом газовым.
Надышано, накурено,
А главное — насказано!
Чем пахнет? Спешкой крайнею,
Потачкой и грешком:
Коммерческими тайнами
И бальным порошком.

Холостяки семейные
В перстнях, юнцы маститые…
Нащучено, насмеяно,
А главное — начитано!
И крупными, и мелкими,
И рыльцем, и пушком.
…Коммерческими сделками
И бальным порошком.

Серебряной зазубриной
В окне — звезда мальтийская!
Наласкано, налюблено,
А главное — натискано!
Нащипано…(Вчерашняя
Снедь — не взыщи: с душком!)
…Коммерческими шашнями
И бальным порошком.

Цепь чересчур короткая?
Зато не сталь, а платина!
Тройными подбородками
Тряся, тельцы — телятину
Жуют. Над шейкой сахарной
Черт — газовым рожком.
…Коммерческими крахами
И неким порошком —
Бертольда Шварца….
Даровит
Был — и заступник людям.
— На с вами нужно говорить.
Мы мужественны будем?

5

Движение губ ловлю.
И знаю — не скажет первым.
— Не любите? — Нет, люблю.
— Не любите? — но истерзан,

Но выпит, но изведен.
(Орлом озирая местность):
-Помилуйте, это — дом?
— Дом в сердце моем. — Словесность!

Любовь, это плоть и кровь.
Цвет, собственной кровью полит.
Вы думаете — любовь —
Беседовать через столик?

Часочек — и по домам?
Как те господа и дамы?
Любовь, это значит…
— Храм?
Дитя, замените шрамом

На шраме! — Под взглядом слуг
И бражников? (Я, без звука:
«Любовь, это значит лук
Натянутый лук: разлука».)

— Любовь, это значит — связь.
Все врозь у нас: рты и жизни.
(Просила ж тебя: не сглазь!
В тот час, сокровенный, ближний,

Тот час на верху горы
И страсти. memento — паром:
Любовь — это все дары
В костер — и всегда задаром!)

Рта раковинная щель
Бледна. Не усмешка — опись.
— И прежде всего одна
Постель.
— Вы хотели пропасть

Сказать? — Барабанный бой
Перстов. — Не горами двигать!
Любовь, это значит…
— Мой.
Я вас понимаю. Вывод?

—

перстов барабанный бой
Растет. (Эшафот и площадь.)
-Уедем. — А я: умрем,
Надеялась. Это проще.

Достаточно дешевизн:
Рифм, рельс, номеров, вокзалов…
-Любовь, это значит: жизнь.
— Нет, иначе называлось

У древних…
— Итак? —
Лоскут

Платка в кулаке, как рыба.
— Так едемте? — Ваш маршрут?
Яд, рельсы, свинец — на выбор!

Смерть — и никаких устройств!
— Жизнь! — полководец римский,
Орлом озирая войск
Остаток.
— Тогда простимся.

6

— Я этого не хотел.
Не этого. (Молча: слушай!
Хотеть, это дело тел,
А мы друг для друга — души

Отныне…) — И не сказал.
(Да, в час, когда поезд подан,
Вы женщинам, как бокал,
Печальную честь ухода

Вручаете…) — Может, бред?
Ослышался? (Лжец учтивый,
Любовнице, как букет
Кровавую честь разрыва

Вручающий…) — Внятно: слог
За слогом, итак — простимся,
Сказали вы? (Как платок
В час сладостного бесчинства

Уроненный…) — Битвы сей
Вы цезарь. (О, выпад наглый!
Противнику — как трофей,
Им отданную же шпагу

Вручать!) — Продолжает. (Звон
В ушах…) — Преклоняюсь дважды:
Впервые опережен
В разрыве. — Вы это каждой?

Не опровергайте! Месть,
Достойная Ловеласа.
Жест, делающий вам честь,
А мне разводящий мясо

От кости. — Смешок. Сквозь смех —
Смерть. Жест (Никаких хотений
Хотеть — это дело тех,
А мы друг для друга — тени

Отныне…) Последний гвоздь
Вбит. Винт, ибо гроб свинцовый.
— Последнейшая из просьб.
— Прошу. — Никогда ни слова

О нас…никому из …ну…
Последующих. (С носилок
Так раненые — в весну!)
— О том же и вас просила б.

Колечко на память дать?
— Нет. — Взгляд, широко разверстый
Отсутствует. (Как печать
На сердце твое, как пестень

На руку твою…Без сцен!
Съем.) Вкрадчивое и тише:
— Но книгу тебе? — Как всем?
— Нет, вовсе их не пишите.

Книг…

—

Значит, не надо.
Значит, не надо.
Плакать не надо.

В наших бродячих
Братствах рыбачьих
Пляшут — не плачут.

Пьют, а не плачут.
Кровью горячей
Платят — не плачут.

Жемчуг в стакане
Плавят — и миром
Правят — не плачут.

— Так я ухожу? — Насквозь
Гляжу. Арлекин, за верность,
Пьеретте своей — как кость
Презреннейшее из первенств

Бросающий: честь конца,
Жест занавеса. Реченье
Последнее. Дюйм свинца
В грудь: лучше бы, горячей бы

И — чище бы…
Зубы
Втиснула в губы.
Плакать не буду.

Самую крепость —
В самую мякоть.
Только не плакать.

В братствах бродячих
Мрут, а не плачут.
Жгут, а не плачут.

В пепел и в песнях
Мертвого прячут
В братствах бродячих.

— Так первая? Первый ход?
Как в шахматы, значит? Впрочем,
Ведь даже н аэшафот
Нас первыми просят…
— Срочно

Прошу, не глядите! — Взгляд —
(Вот-вот уже хлынут градом! —
Ну как их загнать назад
В глаза?!) — Говорю, не надо

Глядеть!!!

Внятно и громко,
Взгляд в вышину:
— Милый, уйдемте,
Плакать начну!

—

Забыла! Среди копилок
Живых (коммерсантов — тож)
Белокурый сверкнул затылок:
Маис, кукуруза, рожь!

Все заповеди Синая
Смывая — менады мех! —
Голконда волосяная,
Сокровищница утех —

(Для всех!) Не напрасно копит
Природа, не сплошь скупа!
Из сих белокурых тропик,
Охотники, — где тропа

Назад? Наготою грубой
Дразня и слепя до слез —
Сплошным золотым прелюбом
Смеющимся пролилось.

— Не правда ли? — Льнущий, мнущий
Взгляд. В каждой реснице — зуд.
— И главное — эта гуща!
Жест, скручивающий в жгут.

О рвущий уже одежды — жест!
Проще, чем пить и есть —
Усмешка! (Тебе надежда,
Увы, на спасенье есть!)

И — сестрински или братски?
Союзнически: союз!
— Не похоронив — смеяться!
(И, похоронив, смеюсь.)

7

и — набережная. Последняя.
Все. Порознь и без руки,
Чурающимися соседями
Бредем. — Со стороны реки —

Плач. Падающую соленую
Ртуть слизываю без забот:
Луны огромной Соломоновой
Слезам не выслал небосвод.

Столб. Отчего бы лбом не стукнуться
В кровь? Вдребезги бы, а не в кровь!
Страшащимися сопреступниками
Бредем. (Убитое — Любовь.)

Брось! Разве это двое любящих?
В ночь? Порознь? С другими спать?
— Вы понимаете, что будущее —
Там? — Запрокидываюсь вспять.

— Спать! — Новобрачными по коврику…
— Спать! — Все не попадаем в шаг,
В такт. Жалобно: — Возьмите под руку!
Не каторжники, чтоб так!..

Ток. (Точно мне душою — на руку
Лег! — На руку рукою.) Ток
Бьет, проводами лихорадочными
Рвет, — на душу рукою лег!

Льнет. Радужное все! Что радужнее
Слез? Занавесом, чаще бус,
Дождь. — Я таких не знаю набережных
Кончающихся. — Мост, и:
— Ну-с?

Здесь? (Дроги поданы.)
Спокойных глаз
Взлет. — Можно до дому?
В последний раз!

8

последний мост.
(Руки не отдам, не выну!)
Последний мост,
Последняя мостовина.

Вода и твердь.
Выкладываю монеты.
Деньга за смерь,
Харонова мзда за Лету.

Монеты тень.
В руки теневой. Без звука
Монеты те.
Итак, в теневую руку

Монеты тень.
Без отсвета и без звяка.
Монеты — тем
С умерших довольно маков.

Мост.

—

Благая часть
Любовников без надежды:
Мост, ты как страсть:
Условность: сплошное между.

Гнезжусь: тепло,
Ребро — потому и льну так.
Ни до, ни по:
Прозрения промежуток!

Ни рук, ни ног.
Всей костью и всем упором:
Жив только бок,
О смежный теснюсь которым.

Вся жизнь — в боку!
Он — ухо и он же — эхо.
Желтком к белку
Леплюсь, самоедом к меху

Теснюсь, леплюсь,
Мощусь. Близнецы Сиама,
Что — ваш союз?
Та женщина — помнишь: мамой

Звал? — все и вся
Забыв, в торжестве недвижном
Тебя нося,
Тебя не держала ближе.

Пойми! Сжились!
Сбылись! На груди баюкал!
Не — брошусь вниз!
Нырять — отпускать бы руку

Пришлось. И жмусь,
И жмусь…И неотторжима.
Мост, ты не муж:
Любовник — сплошное мимо!

Мост, ты за нас!
Мы реку телами кормим!
Плющом впилась,
Клещом: вырывайте с корнем!

Как плющ! как клещ!
Безбожно! Бесчеловечно!
Бросать, как вещь,
Меня, ни единой вещи

Не чтившей в сем
Вещественном мире дутом!
Скажи, что сон!
Что ночь, а за ночью утро,

Экспресс и Рим!
Гренада? Сама не знаю,
Смахнув перин
Монбланы и Гималаи.

Прогал глубок:
Последнею кровью грею.
Прослушай бок!
Ведь это куда вернее

Стихов…Прогрет
Ведь? Завтра к кому наймешься?
Скажи, что бред!
Что нет, и не будет мосту
Конца…
— Конец

—

-Здесь? — Детский, божеский
Жест. — Ну-с. — Впилась.
— Еще немножечко:
В последний раз!

9

Корпусами фабричными, зычными
И отзывчивыми на зов…
Сокровенную, подъязычную
Тайну жен от мужей и вдов

От друзей — тееб, подноготную
Тайну Евы от древа — вот:
Я не более, чем животное,
Кем-то раненое в живот.

Жжет.. Как будто бы душу сдернули
С кожей! Паром в дыру ушла
Пресловутая ересь вздорная
Именуемая душа.

Христианская немочь бледная!
Пар! Припарками обложить!
Да ее никогда и не было!
Было тело, хотело жить,
Жить не хочет.

—

Прости меня! Не хотела!
Вопль вспоротого нутра!
Так смертники ждут расстрела
В четвертом часу утра

За шахматами… Усмешкой
Дразня коридорный глаз.
Ведь шахматные же пешки!
И кто-то играет в нас.

Кто? Боги благие? Воры?
Во весь окоем глазка —
Глаз. Красного коридора
Лязг. Вскинутая доска.

Махорочная затяжка.
Сплев, пожили, значит сплев.
…По сим тротуарам в шашку
Прямая дорога: в ров

И в кровь. Потайное око:
Луны слуховой глазок…
И покосившись сбоку:
— Как ты уже далек!

10

Совместный и сплоченный
Вздрог. — Наша молочная!

Наш остров, наш храм,
Где мы по утрам —

Сброд! Пара минутная! —
Справляли заутреню.

Базаром и закисью
Сквозь-сном и весной…
Здесь кофе был пакостный —
Совсем овсяной!

(Овсом своенравие
Гасить в рысаках!
Отнюдь не Аравией —
Аркадией пах

Тот кофе…

Но как улыбалась нам,
Рядком усадив,
Бывалой и жалостной —
Любовниц седых

Улюбкою беержной:
Увянешь! Живи!
Безумью, безденежью,
Зевку и любви —

А главное — юности!
Смешку — без причин,
Усмешке — без умысла,
Лицу — без морщин, —

О, главное — юности!
Страстям не по климату!
Откуда-то дунувшей,
Откуда-то хлынувшей

В молочную тусклую:
— Бурнус и Тунис! —
Нажеждой и мускулам
Под ветхостью риз…

(Дружочек, не жалуюсь:
Рубец на рубце!)
О, как провожала нас
Хозяйка в чепце

Голландского глаженья….

—

Не довспомнивши, не допонявши,
Точно с праздника уведены…
— Наша улица! — Уже не наша…
— Сколько раз по ней!..- Уже не мы…

— Завтра с западу встанет солнце!
— С Иеговой порвет Давид!
— Что мы делаем? — Расстаемся.
— Ничего мне не говорит

Сверхбессмесленнейшее слово:
Расстаемся. — Один из ста?
Просто слово в четыре слога
За которыми пустота.

Стой! По-сербски и по-кроатски,
Верно? Чехия в нас чудит?
Расставание. Расставаться…
Сверхестественнейшая дичь!

Звук, от коего уши рвутся,
Тянутся з апредел тоски…
Расставание — не по-русски!
Не по-женски! Не по-мужски!

Не по-божески! Что мы — овцы,
Раззевавшиеся в обед?
Расставание — по-каковски?
Даже смысла такого нет.

Даже звука! Ну просто полый
Шум, — пилы, например, сквозь сон.
Расставание — просто школы
Хлебникова соловьиный стон

Лебединый…
Но как же вышло?
Горячо высохший водоем —
Воздух! Руку о руку слышно.
Расставаться — ведь это гром

На голову…Океан в каюту!
Океании крайний мыс!
Эти улицы слишком круты:
Расставаться — ведь это вниз,

Под гору…Двух подошв пудовых
Вздох…Ладонь, наконец, и гвоздь!
Опрокидывающий довод:
Расставаться — ведь это врозь,

Мы же — срошиеся…

11

Разом проигрывать —
Чище нет!
Загород, пригород:
Дням конец.

Негам (читай — камням),
Дням, и домам, и нам.

Дачи пустующие! Как мать
Старую — так же чту их.
Это ведь действие — пустовать:
Полое не пустует.

(Дачи, пустующие на треть,
Лучше бы вам сгореть!)

Только не вздрагивать,
Рану вскрыв.
Загород, загород,
Швам разрыв!

Ибо — без лишних слов
Пышных — любовь есть шов.

Шов, а не перевязь, шов — не щит.
— О, не проси защиты! —
Шов, коим мертвый к земле пришит,
Коим к тебе пришита.

(Время покажет еще каким:
Легким или тройным!)

Так или иначе, друг — по швам!
Дребезги и осколки!
Только и славы, что треснул сам:
Треснул, а не расползся!

Что под наметкой — живая жиль
Красная, а не гниль!

О, не проигрывает —
Кто рвет!
Загород, пригород:
Лбам развод.

По слободам казнят
Нынче, — мозгам сквозняк!

О, не проигрывает, кто прочь —
В час, как заря займется.
Целую жизнь тебе сшила в ночь
Набело, без наметки.

Так не кори же меня, что вкривь.
Пригород: швам разрыв.

Души неприбраннные —
В рубцах!..
Загород, пригород…
Яр размах

Пригорода. Сапогом судьбы,
Слышишь — по глине жидкой?
…Скорую руку мою суди,
Друг, да живую нитку

Цепкую, как ее не канай!
Последний фонарь!

—

Здесь? Словно заговор —
Взгляд. Низших рас —
Взгляд. — Можно на гору?
В последний раз!

12

Частою гривою
Дождь в глаза. — Холмы.
Миновали пригород.
За городом мы,

Есть, — да нету нам!
Мачеха — не мать!
Дальше некуда.
Здесь околевать.

Поле. Изгородь.
Брат стоим с сестрой.
Жизнь есть пригород. —
За городом строй!

Эх, проиранное
Дело, господа!
Все-то — пригороды!
Где же города?!

Рвет и бесится
Дождь. Стоит и рвем.
За три месяца
Первое вдвоем!

И у Иова,
Бог, хотел взаймы?
Да не выгорело:
За городом мы!

За городом! Понимаешь? За!
Вне! Перешед вал!
Жизнь, это место, где жить нельзя:
Еврейский квартал…

Так не лостойнее ль во сто крат
Стать вечным жидом?
ибо для каждого, кто не гад,
Еврейский погром —

Жизнь. Только выкрестами жива!
Иудами вер!
На прокаженные острова!
В ад! — всюду! — но не в

Жизнь, — только выкрестов терпит, лишь
Овец — палачу!
Право -на-жительственный свой лист
Ногами топчу!

Втаптываю! За Давидов щит! —
Месть! — В месиво тел!
Не упоительно ли, что жид
Жить — не захотел?

Гетто избранничеств! Вал и ров.
ощады не жди!
В сем христианнейшем из миров
Поэты — жиды!

13

Так ножи вострят о камень,
Так опилки метлами
Смахивают. Под руками
Меховое, мокрое.

Где ж вы, двойни:
Сушь мужская, мощь?
Под ладонье —
Слезы, а не дождь!

О каких еще соблазнах —
Речь? Водой — имущество!
осле глаз твоих алмазных,
Под ладонью льющихся —

Нет пропажи
Мне. Конец концу!
Глажу — глажу-
Глажу по лицу.

Такова у на, Маринок,
Спесь, у нас, полячек-то.
После глаз твоих орлиных,
Под ладонью плачущих…

Плачешь? Друг мой!
Все мое! Прости!
О, как крупно,
Солоно в горсти!

Жестока слеза мужская:
Обухом по темени!
Плачь, с другими наверстаешь
Стыд, со мной потерянный.

Одинакового
Моря — рыбы! Взмах:
…Мертвой раковиной
Губы на губах.

—

В слезах.
Лебеда —
На вкус.
— А завтра
Когда
Проснусь?

14

Тропою овечьей —
Спуск. Города там.
Три девки навстречу
Смеются. Слезам

Смеются, — всем полднем
Недр, гребнем морским!
Смеются!
— недолжным,
Позорным, мужским.

Слезам твоим, видным
Сквозь дождь — в два рубца!
Как жемчуг — постыдным
На бронзе бойца.

Слезам твоим первым,
Последним, — о, лей! —
Слезам твоим — перлам
В короне моей!

Глаз явно не туплю.
Сквозь ливень — перюсь.
Венерины куклы,
Вперяйтесь! Союз

Сей более тесен,
Чем влечься и лечь.
Самой Песней Песен
Уступлена речь

Нам, птицам безвестным
Челом Соломон
Бьет, ибо совместный
Плач — больше, чем сон!

—

И в полые волны
Мглы — сгорблен и равн —
Бесследно — безмолвно —
Как тонет корабль.

Анализ стихотворения «Поэма Конца» Цветаевой

«Поэма конца» — посвящена разрыву отношений с Константином Родзевичем, которые продолжались с сентября по декабрь 1923 года. А поэму Марина Цветаетва писала с 1 февраля по 8 июня 1924 года.

Мотив конца захватывает на протяжении всех 14 эпизодов: «смертный час», «дальше некуда», «смерть — и никаких устройств!». Разорванные фразы, как осколки мыслей, чувств, передают надрыв в душе героини. Звуковые и словообразовательные гиперболы усиливают эмоциональный накал: «лук»-«разлука», «животное»-«живот», «Льёт!-Бьёт!».

Цветаева свободно вплетает библейские образы и античности, использует метафоры: героиня — Ева, созданная из ребра Адама и изгнанная из Рая. Как и в Ветхом Завете, грехопадение заканчивается катастрофой — всемирным потопом.

Внешнее пространство описывает хронологию событий: встреча, набережная, кафе, мост, дачи. И в то же время отражает внутреннее состояние героев: «Небо дурных предвестий», «Воды стальная полоса — Мертверцкого оттенка», «За городом! Понимаешь? За! Вне!»

В первых эпизодах героиня обвиняет героя в его желании вести легкую жизнь. Проявляется первый конфликт: если для героя «Любовь как храм — это штамп, банальность», то для героини «Любовь — это значит связь… жизнь». Но постепенно, через внутренний диалог, героиня приходит к пониманию неизбежности разрыва. Тогда лучше расстаться любя: «Брось! Разве это двое любящих? В ночь? Порознь?». И дальше: «Возьмите под руку!»

Второй конфликт в противоборстве женского и мужского в героине: твердости, воли и чувственности, нежности. Герой вынуждает её саму принять решение, проявить мужское качество: «Да, в час, когда поезд подан, вы женщинам, как бокал, печальную честь ухода вручаете…» А ей хочется чувствовать прикосновения, прижаться: «Теснюсь, леплюсь, мощусь».

Герой чувствует перемены в лирической героине, интуитивно воспринимает слова её внутреннего монолога. Это растапливает его сердце и в конце он плачет: «Плачь! С другими наверстаешь стыд со мной потерянный».

Противопоставляются «жить» и «жизнь»: «Жизнь — это место, где жить нельзя!… гетто». Эти слова вскрывают внутренний конфликт Цветаевой. Исключительность поэта оборачивается его исключенностью из общественной жизни. Разрыв и отказ от жизни становятся более выгодными.

Героиня выбирает духовность, отказ от земного. Так мифологическое сознание помогает справиться с горем расставания, сохранить добрые отношения с любимым человеком, ведь «совместный плач — больше, чем сон».