Убежище книга кори тен бум читать на русском

Голландка Корри тен Бум (или Боом) (Corrie ten Boom, Корнелия) жила в маленьком доме, где на первом этаже ее дед Виллем тен Бум открыл часовой магазин. Бумы всегда отличались набожностью и активной благотворительностью среди бедняков. Во время войны Бумы укрывали и евреев, и студентов, отказавшихся сотрудничать с нацистами, и членов сопротивления. В среднем в доме жило 5-7 нелегалов одновременно. Спасли около 800 евреев. Вместе с отцом и сестрой Бетси она была арестована и отправлена в концлагерь Равенсбрюк. Сестра погибла, Корри нет. После войны она купила бывший концлагерь и организовала здесь приют для тех, кого война лишила крова. Она стала проповедовать прощение: “Бог дал нам любовь, чтобы мы могли прощать врагов”. В течение 32 лет объехала 60 стран, начав с Германии. Жила с 1977 г. в США, где купила дом в Южной Калифорнии. В начале 70-х ее книга “Убежище” стала бестселлером. С 1978 г. после удара была разбита параличом, не могла читать и говорить. Корри скончалась в возрасте 91 года, в свой день рождения, 15 апреля 1983 года. По еврейской традиции считается, что в день своего рождения умирают только благословенные Богом люди.

Полный текст книги «Убежище» можно найти здесь:  https://krotov.info/library/19_t/ten/boom.htm

Лучше прочитать ее целиком. Я лишь хочу привести несколько цитат из этой книги. Прежде всего хочется заметить, что у Кори был замечательный отец. У него был удивительный дар –  в любой сложной ситуации он умел подобрать нужные слова и ответить своей дочери так, чтобы удовлетворить ее любопытство и успокоить сердце. Вот описание подобных случаев:

«Я частенько использовала такие поездки, чтобы спросить отца о том, о чем не хотела спрашивать дома, в присутствии родственников. Однажды – мне было тогда лет 10 или 11 – я спросила отца об одном стихотворении, которое мы читали в классе минувшей зимой. Одна строка, где говорилось о “юноше с лицом, не омраченным половым грехом”, была мне не совсем понятна. Попросить учителя разъяснить, что такое “половой грех”, я постеснялась, а мама, услышав мой вопрос, густо покраснела и промолчала.

В то время считалось неприличным обсуждать вопросы пола даже в семье. И вот эта самая строка вдруг вспомнилась мне в поезде. “Пол”, я была уверена, означал всего лишь принадлежность к девочкам или мальчикам. Но почему-то при слове “грех” тетя Янс очень сердилась, а сама я никак не могла разобраться, что означают два этих слова вместе. Поэтому я и спросила, сидя рядом с папой в купе поезда:

– Папа, что такое “половой грех”?

Отец посмотрел на меня долгим задумчивым взглядом, как смотрел всегда, обдумывая ответ на мой вопрос, и, к моему величайшему изумлению, ничего не сказал. Но когда поезд уже снижал скорость, подъезжая к перрону, он встал, снял с полки саквояж и, поставив его передо мной, спросил:

– Ты понесешь его, Корри?

Я тупо уставилась на него и с минуту молчала: саквояж был набит часами и запасными частями, купленными в то утро.

– Но ведь он слишком тяжелый, – наконец пробормотала я.

– Да, – согласился отец. – И плохим был бы я отцом, если бы разрешил своей маленькой дочери тащить такую тяжесть. Вот так же точно и с грузом знаний, Корри. Некоторые знания слишком тяжелы для детей. Когда ты вырастешь и станешь сильнее, ты уже сможешь вынести их. А пока доверь мне нести этот груз за тебя.

И я вполне удовлетворилась таким ответом. Более того, я совершенно успокоилась. В словах отца заключался ответ не только на этот, но и на многие другие вопросы: ведь отныне я со спокойной душой могла вверить их до поры отцу…»

«Я поднималась следом за мамой и Нолли по темной прямой лестнице без перил. К волосам прилипала паутина, а под ногами шмыгали мыши.

Мы шли навестить одну из многих семей, живших по соседству, над которыми наша мама взяла опеку. Нам, детям, даже в голову не приходило, что мы сами бедны: бедными были люди, которым мы помогали.

Прошлой ночью в этой семье умер ребенок, и мама несла корзину с едой, чтобы хоть чем-то помочь несчастным людям. Она болезненно морщилась, поднимаясь по лестнице, то и дело останавливалась передохнуть. Наконец на самом верху распахнулась дверь, и мы вошли в комнату, набитую людьми, служившую одновременно и кухней, и спальней, и столовой. Я застыла на пороге: справа от входа лежал в самодельной детской кроватке мертвый младенец. Я уставилась на крохотное неподвижное создание, чувствуя, как бьется в моей груди сердце. Нолли – она всегда была смелее меня – протянула руку и дотронулась до желтоватой щеки. Я попыталась сделать то же самое, но невольно отпрянула, испугавшись. Во мне боролись ужас и любопытство. Наконец я собралась с духом и прикоснулась к крохотной ручке. Она была холодной.

Этот холод я чувствовала, когда мы возвращались домой; мне было зябко, когда я умывалась перед ужином, меня знобило даже в натопленной столовой. Между мною и каждым знакомым лицом возникала ледяная ручка младенца. Раньше смерть, хотя о ней и говорила так часто тетя Янс, оставалась для меня не более чем пустым словом. Теперь же я знала, что смерть существует и что она может настигнуть каждого – ребенка, маму, папу, Бетси.

Все еще дрожа от этого холода, я побрела следом за Нолли наверх, в нашу спаленку, и легла рядом с ней на кровать. Вскоре мы услыхали на лестнице шаги отца, которого с нетерпением дожидались каждый вечер. Мы не могли уснуть, пока он не приходил и не расправлял особым образом одеяло, ласково поглаживая наши головки. В такие минуты мы старались не шевелиться. Но в тот вечер, едва отец вошел, я вскочила, кинулась ему на шею и разрыдалась.

– Папочка, не умирай! – всхлипывала я. – Ты нужен мне!

Нолли тоже села на кровати.

– Мы навещали госпожу Нуг, – пояснила она.

– Корри, – мягко произнес отец, присаживаясь рядом с Нолли. – Когда мы ездили в Амстердам, ты помнишь, когда я давал тебе твой билет?

Я шмыгнула носом, прежде чем ответить:

– Перед тем, как войти в вагон.

– Верно. Наш Отец на небесах знает, когда и что нам нужно. Не забегай вперед Него, Корри. Когда наступит час кому-то из нас умереть, ты заглянешь в свое сердце и найдешь там силы, чтобы пережить это. В свое время…»

Наверное, ничто так не опустошает души людей, как страх перед неизвестностью, одиночеством, страданием… «Беспокойство не опустошит твое завтра своей печалью; своей разрушительной силой оно опустошит твое сегодня… Любое переживание слишком незначительно, чтобы не принести его в молитве, слишком мало, чтобы сделать его своим бременем… Позволь Господним обетованиям воссиять над твоими проблемами… Никогда не бойся доверять неизвестность будущего всезнающему Богу».

Эти прекрасные слова, дарующие будущность и надежду, принадлежат голландской миссионерке Корнелии тен Бум, прошедшей ужасы и лишения во времена нацистского террора. Она называла себя «странницей для Христа», была простой и скромной. Этой мудрой женщине было о чем поведать миру. Она всегда свидетельствовала о любви Христа, написала более двадцати книг о своей жизни в Голландии и в концлагере.

Детство и юность Корри

Корри и ее семья

Корри тен Бум (полное имя Корнелия Джоанна Арнольда тен Бум) родилась в Голландии, в городе Харлем, 15 апреля 1892 года в семье часового мастера. Она была самой младшей (в семье воспитывалось четверо детей: Корри, Виллем, Нолли и Элизабет). Корри жила в маленьком доме, в котором, на первом этаже, ее дед Виллем тен Бум открыл часовой магазин. Их семья всегда отличалась своей верой и активной благотворительностью среди бедняков Харлема. Корри отдала свое сердце Иисусу, когда ей было 5 лет. Старшая сестра Корри – Элизабет – болела малокровием, и родители уделяли ей повышенное внимание. Впоследствии ни она, ни Корри, так и не вышли замуж, и до конца своих дней оставались одинокими, служа Господу. Их брат Виллем окончил теологическую школу, после – написал диссертацию в теологическом университете в 1927 году – о расистской природе антисемитизма. Он был женат, и воспитывал четверых детей. У Нолли – школьного педагога – было шестеро детей

Итак, Корри тен Бум осталась одинокой. Была ли она несчастной?

Понимание о счастье ей преподала мама. Видя, как люди ропщут на свою несчастную судьбу, она однажды сказала дочери: «Счастье порой не зависит от наших обстоятельств, Корри. Это – то, что мы создаём в себе».

Бетси, Корри и Ноли тен Бум

Ее мама умерла в 63 года после перенесенного инсульта.

Конечно, как и все женщины, Корри была немощной и беззащитной по своей сути. Как свидетельствовала она сама, за долгие годы странствий для Христа она нередко ощущала страх и беспокойство. Одним из ее любимых мест из Писания был стих из книги пророка Исаии о Господе: «как Пастырь Он будет пасти стадо Свое, агнцев будет брать на руки и носить на груди Своей…» Корри говорила: «Мы все нуждаемся в месте, где бы мы чувствовали себя хорошо, удобно, безопасно. Небо тем и приятно нам, что это место, которое Сам Господь приготовил для нас… Каждый раз, когда мне было страшно, я протягивала руку и держалась за край Христовой одежды. Он никогда не отказывал мне, но заворачивал в Свою любовь, и носил у Себя на груди, где мне всегда становилось тепло и уютно. Я мечтаю о том времени, когда я навсегда переселюсь в Его вечные обители…Отчий дом стал постоянной мечтой, и я живу ожиданием радостной встречи с моим Спасителем и Богом, моим добрым Пастырем.»

Нацизм в Нидерландах

В 1940-ом году нацизм вторгся в Нидерланды, и клуб Корри был закрыт. Через два года она и ее семейство ушли в подполье, и стали работать с беженцами. Семья тен Бум, рискуя жизнью, укрывала и евреев, и студентов, отказавшихся сотрудничать с нацистами, и членов Сопротивления. В среднем в доме жило 5-7 нелегалов одновременно. Во время Холокоста Бумы спасли около 800 евреев. Сами тен Бум не были евреями по плоти, но считали, что обязаны помогать Божьему народу, поскольку они дали нам Писание и Спасителя. Каспер тен Бум, отец семейства, повинуясь голосу своего Небесного Господина, сказал, что откроет дверь своего дома каждому нуждающемуся.

28-го февраля фашисты арестовали семейство Бум и Корри в том числе. Их выдали голландские информаторы. Во время обысков гестапо так и не нашло тайник: это была фальшивая стена в спальне Корри. Гестаповец сильно избил Корри за то, что она скрывала информацию о евреях. Их так и не нашли. Шестеро евреев, которые были в тайнике на момент ареста, выждали два дня, и были спасены другими членами Сопротивления.

Накануне ареста отец, словно предчувствуя неминуемые страдания, укреплял всех словами из Библии: «Кто отлучит нас от любви Божьей: скорбь, или теснота, или гонение, или голод, или нагота, или опасность, или меч? Как написано: «За Тебя умерщвляют нас всякий день, считают нас за овец, обреченных на заклание». Но все сие преодолеваем силою Возлюбившего нас. Ибо я уверен, что ни смерть, ни жизнь, ни Ангелы, ни Начала, ни Силы, ни настоящее, ни будущее, ни высота, ни глубина, ни другая какая тварь не может отлучить нас от любви Божией во Христе Иисусе, Господе нашем».

Разбитые мечты и наставление отца

Корри вспоминала о том, что когда ей исполнилось 23, она была близка к замужеству. Открытого предложения не было, но было безмолвное понимание, что она невеста Карла – приятного молодого человека. Когда дружба между ними окрепла, Карлу пришлось куда-то уехать, и между ними завязалась оживленная переписка. Но постепенно письма стали приходить все реже и реже и, наконец, вовсе прекратились. Однажды Карл пришел в гости к Корри с миловидной девушкой, и представил ее, как свою невесту. Корри приняла их приветливо, едва сдерживая нахлынувшие слезы, угостила их свежим кофе с печеньем, но как только за ними закрылась дверь, она убежала наверх в свою спальню и, упав лицом в подушку, дала полную волю давно душившим ее слезам.

Каспер и Корнелия тен Бум

Послышались шаги. К ней шел отец. Корри на момент почувствовала себя маленькой девочкой, которую идет утешать папа. Больше всего она боялась, что он скажет: «Ничего, пройдет, будут другие…» Но он не сказал этого, а только очень ласково промолвил: «Корри, знаешь, почему тебе так больно? Потому что это – любовь, а любовь – самая могучая сила в мире, и когда ей преграждают путь, бывает очень больно. Когда же это случается, можно сделать две вещи: убить любовь, чтобы не было больно, но тогда, конечно, с нею умрет и часть тебя, или начать просить Господа пустить ее по другому руслу. Бог любит Карла больше, чем ты, Корри. Он может дать тебе другую любовь к нему. Всякий раз, когда мы не можем любить кого-нибудь по-человечески, Бог открывает возможность любить их иначе, более совершенным образом, таким, каким любит Он Сам».

Позже Корри рассказывала об этом так: «Я тогда не знала и не понимала, что отец вручил мне ключ не только к одному из мрачных моментов в моей жизни, но и к гораздо более темным комнатам, в которые мне еще предстояло войти, к местам, где по-человечески вообще было нечего любить. Тогда же я должна была отказаться от Карла, не расставаясь при этом с чувством радостного удивления, связанного с любовью к нему»… Она отдала свои чувства в руки Господа, и с тех пор ее любовь потекла по другому руслу.

Корри стала первой в Голландии женщиной, получившей патент часовщика в 1922 году. В следующем году она стала вести работу по подготовке девочек-специалистов, и вскоре открыла частный женский клуб. Занималась также с детьми инвалидами…

Концлагерь и смерть родных

Корри и ее родные были отправлены в Схевенинген, где через десять дней после ареста, умер отец. Ему было 84 года. По причине заключения, Корри и Бетси узнали об этом еще не скоро. Эту весть им сообщила их сестра Нолли, которую освободили. Отец умер в коридоре тюремного госпиталя, и душа его вознеслась на Небеса – к Господу, Которому он верно служил.

Из-за состояния здоровья Корри некоторое время была в одиночном заключении. Вскоре, когда заключенных переводили в другой концлагерь (в Нидерландах), она встретилась со своей сестрой Бетси. Позже их отправили в концлагерь Равенсбрюк. В нечеловеческих, адских условиях, сестры проявляли мужество и терпение, особенно Бетси. Она говорила: «Корри, если людей можно научить ненавидеть, их можно научить и любить!..» Где бы она ни была – на тяжелой работе, в очереди за супом или в спальном бараке, Бетси везде говорила об одном – о близости Господа и о Его промысле в нашей жизни. И чем слабее становилась она, тем крепче была ее вера. Перед смертью Бетси сказала Корри, что Господь открыл ей во сне, что обе они будут освобождены еще до Нового года. Господь отозвал Бетси 14 декабря.

Корри казалось, что еще никогда в жизни она не испытывала такого безнадежного и беспросветного одиночества. Но Господь ободрял ее и в лагерном морге. Она писала: «Передо мной лежала Бетси… Это была Бетси из Царства Божьего – светящаяся радостью и здоровьем. Даже волосы ее лежали так красиво, словно ангел небесный убрал их…»

Чудесное освобождение

Каспер тен Бум, отец Корри

Корри получила приказ об освобождении 31 декабря того же года. Итак, Корри чудом осталась в живых. Она так вспоминала те события: «Я стояла на утренней перекличке в большой группе арестанток на ужасном холоде. «66730!» – прозвучал резкий голос надзирательницы. «Это мой номер», — сказала я слабым голосом и выдвинулась чуть-чуть вперед. «Тен Бум Корнелия», — вдруг сказал тот же голос. «Это мое имя», — снова сказала я и подумала, — как странно, что меня вызывают по имени, когда до сих пор вызывали только по номеру. «Выходи наперед!..» Надсмотрщица, молодая породистая немецкая девушка, еще раз крикнула на меня, и я выступила еще дальше из моего ряда…

«Почему меня сюда поставили?» – спросила я сквозь стучащие зубы. Ответ был едва уловим, потому что и ее синие губы сильно дрожали. «Смертный приговор», — тихо сказала она… Корри помолилась, чтобы Господь дал ей силы достойно перенести смерть. Она продолжает: «Я посмотрела на женщину рядом со мной, и сказала про себя: «Господи, может быть, это моя последняя возможность привести кого-нибудь к Тебе прежде, чем я попаду на небо. Употреби меня, Господи, дай мне нужную любовь и мудрость»… Господь услышал ее прошение. Женщина внимательно слушала рассказ Корнелии о любви Христа, и приняла решение посвятить Ему свою жизнь. И хотя они стояли на морозе, на лагерной перекличке, растянувшейся в три часа, говорили полушепотом, многие женщины прислушивались к словам Корри, приговоренной к смерти и не пылавшей местью к своим врагам. В ее свидетельстве об Иисусе не было фальши, во всей силе проявлялась жизнь Христа, Его любовь… Прогудела сирена, и все начали расходиться на свои работы. Через некоторое время Корри опять позвали и известили, что ее освобождают. Позже она узнала, что ее освобождение было административной ошибкой, поскольку всех женщин, кому за пятьдесят, нацисты расстреливали. Корри исполнилось 52.

Итак, она убедилась, что у Бога не бывает ошибок. Близость смерти в концлагере придала новое значение и ценность ее жизни. Она говорила: «Моя жизнь была возвращена мне как дар… для определенной цели».

Она рассказывала, что выстоять ей больше всего помогли слова Апокалипсиса: «Я (Господь) отворил перед тобою дверь, и никто не может затворить ее», а также ее обещание, данное Богу: «Господь Иисус, я приношу себя в жертву живую ради Твоего народа: на любом пути, в любом месте, в любое время». Вдохновленная примером нелицемерной и всепрощающей любви своей сестры Бетси, Корнелия тен Бум сама смогла выстоять в условиях нацистского ада, простить своим преследователям.

Вестница Божьего прощения

После войны, Корри тен Бум купила бывший концлагерь и организовала здесь приют для тех, кого война лишила крова. Мечта ее сестры Бетси осуществилась. Корри стала провозглашать прощение: «Бог дал нам любовь, чтобы мы могли прощать врагов». В течение 32 лет она объездила 60 стран, начав с Германии. С 1977 жила в США, где купила дом в Южной Калифорнии. Корри начала писать книгу о своих переживаниях во время Второй мировой войны, которая названа «Убежище». В ее написании ей помогали известные христианские писатели Джон и Элизабет Шерилл.

В начале 70-х ее книга стала бестселлером. В итоге по сюжету этой книги был создан одноименный фильм «Убежище». С 1988 года в доме, где когда-то жили Бумы, открылся музей, организованный фондом Корри тен Бум.

После войны она несколько раз приезжала в Германию и принимала участие в служении, основной целью которого была помощь немцам, которым пришлось пережить ужасы гитлеровского режима. Всю последующую жизнь Корри провела, проповедуя об исцеляющей силе Божьего прощения, о Его присутствии и утешении даже в самых чудовищных обстоятельствах. Ее вера и моральные принципы подверглись испытанию. Это произошло в 1947 году, в Мюнхене, в одной из церквей. Она приехала в побежденную Германию с Благой Вестью о Христе и Его всепрощении…

Победить себя

Многие люди в церкви, слыша, что Бог, прощая наши грехи, не вспоминает их более, молча вставали, брали свои пальто и безмолвно уходили… Слишком много шрамов и боли оставила в их сердцах безжалостная война. После служения к Корри подошел лысеющий мужчина в сером пальто и коричневой шляпой в руках. Он улыбался и вежливо кланялся. Корри внимательно смотрела на него и перед ней моментально промелькнула синяя форма и фуражка с кокардой, а на ней череп и накрест две кости. Она сразу же узнала в нем бывшего надзирателя, одного из наиболее жестоких карателей и конвоиров в концлагере Равенсбрюк, офицера СС. Вспомнила стыд, с которым она, ее бедная сестра Бэтси и другие женщины нагишом проходили перед надзирателями, и вот перед этим человеком. Корри пишет о глубокой внутренней борьбе: «Вот он стоял против меня с протянутой рукой, и я слышала его голос: «Фройлян, как приятно было слышать, что все наши грехи Бог бросает в пучину морскую, и не вспоминает более».

Он говорил, а я, которая только что так убежденно говорила о прощении, стояла и смущенно рылась в сумке, не в силах протянуть ему руку.

«Вы упомянули Равенсбрюк в своей речи, — продолжал он, — а я был там надзирателем. Но с тех пор я стал христианином и знаю, что Бог простил мне все те жестокости, которые я совершал. И все же мне хотелось бы услышать слово прощения из ваших уст, фройляйн. Вы можете простить меня?».

В памяти у Корри опять всплыла медленная, ужасная смерть ее сестры…

Мужчина стоял с протянутой рукой, рассчитывая на прощение. Это длилось всего несколько секунд, но для Корри они показались вечностью. Она продолжает: «Иисус, помоги мне, — взмолилась я про себя, — я могу протянуть ему руку, и это все, что я могу сделать сама, а Ты дай мне нужное чувство». Корри протянула ему свою руку – бывшая арестантка – бывшему лагерному стражу. «Я прощаю вас, брат… от всего сердца». Позже она писала: «Я никогда не ощущала Божьей любви так остро, как в тот момент. Но и тогда я понимала, что это не моя любовь, а именно Божья. Я пробовала любить, но у меня не было на это силы. Но тут действовала сила Духа Святого, и Его любовь…» После этого она имела полное право сказать: «Прощение – это волевое решение, а воля может функционировать независимо от температуры сердца» и еще: «Память – это ключ не к прошлому, но к будущему».

Устоять в скорбях

Корри тен Бум 1915 год

Корри посетила страны, где святые терпят ужасные преследования за веру. Она писала: «В Китае христианам сказали: «Не волнуйтесь, прежде, нежели придут скорби, вы изменитесь, будете восхищены. Потом начались чудовищные преследования. Миллионы христиан были замучены, убиты за свои убеждения. Я услышала, как пресвитер одной из церквей Китая печально констатировал: «Мы проиграли. Мы должны были, прежде всего, убеждать людей быть сильными в испытаниях, преследованиях, нежели провозглашать о том, что сначала придет Христос и избавит их от скорбей». Потом пастор повернулся ко мне и добавил: «Расскажите людям, как быть сильными во времена преследований, как устоять, когда придут испытания – устоять, а не упасть…»

Умереть со Христом

Как большинство миссионеров, Корри трудилась до глубокой старости, решив умереть в «упряжке». В 1978 году Корнелию тен Бум разбил паралич. После перенесенного инсульта, она не могла читать и говорить. Корри умерла в свой день рождения, 15 апреля 1983. Бог наградил ее долгой жизнью. Ей был 91 год, когда она отошла в вечность. Хотя сама Корри когда-то написала: «Жизнь измеряется не ее продолжительностью, а тем, на что мы ее потратили». Всю свою жизнь она отдала служению своему Господу. Похоронена Корнелия тен Бум на кладбище Fairhaven Memorial Park в Santa Ana, Orange County, Калифорния. На ее могиле выгравированы удивительные слова – кредо всей ее жизни: «Иисус – Победитель».

Сколько важных уроков преподал Бог этой женщине, а через нее – и нам, христианам 21-го столетия. В своей глубокой старости она сокрушалась о том, что все еще учится прощать и любить, и еще не достигла совершенства. И, тем не менее, она была преисполнена радостью от того, что скоро придет ее Господь: «Я не знаю, что для меня лучше, умереть ли сейчас и воскреснуть при Его Втором пришествии или остаться в живых до него… Да это и неважно, потому что я знаю, что время близко, и голос Небесного Жениха вот-вот прозвучит над землею, и мертвые во Христе воскреснут первыми, а оставшиеся в живых изменятся. Будем же трудиться в ожидании Его, отдавая Ему все, что Он дал нам. Слава Ему за все!»

подготовила Ирина Кархут www.heroes-of-faith.com