Даррен флетчер язвенный колит

Флетчер: Во время болезни сэр Алекс всегда был рядом.

Даррен Флетчер откровенно рассказывает о своей болезни: «Я не мог сходить поужинать в ресторан или посмотреть на моих детей на футбольном поле. Я был неуязвим, а потом все изменилось».

У полузащитника «Манчестер Юнайтед» был диагностирован неспецифический язвенный колит – хроническое воспалительное заболевание кишечника.

Глядя на фотографии, сделанные в период его борьбы с болезнью, Даррен Флетчер с трудом узнает себя. Он похудел почти на девятнадцать килограмм, и организм футболиста был ослаблен жуткими последствиями язвенного колита – недуга, угрожавшего жизни Даррена.

«Я выглядел просто ужасно», – говорит Флетчер, вспоминая, как тяжело пришлось не только ему, но и его семье – жене Хэйли и сыновьям-близнецам. «Меня захлестывают эмоции, когда я обращаюсь к тому времени. Больно об этом говорить».

Нормальный вес Флетчера – 79 килограмм. Шотландец говорит, что пытался тренироваться и выходить на матчи из-за своего упрямства, когда его вес находился на отметке 73 килограмма – недостаточная масса для игрока его позиции с ростом 185 сантиметров. «Я похудел до 62 килограмм. Внешне это было не так заметно – я всегда выглядел худым».

Флетчер пережил непростое испытание – это и стало причиной для газеты Daily Mail вручить ему награду имени Яна Вулдриджа (известный спортивный журналист-примечание переводчика) как признание его храбрости и преодоления трудностей.

Диагноз Флетчеру был поставлен еще в 2008 году, но более трех лет он скрывал этот факт от партнеров по команде. Знали только его семья, клубный врач и сэр Алекс Фергюсон. Частично это связано с нежеланием Даррена обсуждать свою болезнь.

Но затем стало все сложнее объяснять друзьям и одноклубникам, почему ты посещаешь туалет тридцать раз в день, почему ты не можешь сходить на ужин со своей семьей, почему ты не отводишь детей в школу и не смотришь их футбольные матчи, почему ты не можешь отойти даже на несколько шагов от ближайшей уборной. Все становится очень печально – остается ложиться в больницу.

Впрочем, сегодня Флетчер готов поделиться своей историей. Это нелегко дается футболисту не только из-за деликатной темы, но и из-за его нежелания откровенничать с прессой.

Но теперь Флетчер рассказывает о своей болезни, чувствуя, что это его долг перед остальными: в Великобритании 1 человек из 210 страдает от язвенного колита или болезни Крона. В Королевском детском госпитале Манчестера Даррен с теплотой общался с детьми, борющимися со знакомой ему болезнью.

«Дети рассказывают мне, что им легче объяснить своим сверстникам, чем они болеют, сказав «У меня такая же болезнь, как у Даррена Флетчера».

«Я думаю, людям дает надежду тот факт, что я прошел через все это и вернулся в профессиональный футбол после столь продолжительного перерыва».

«Я знаю, как важен футбол, и какое значение имеет «Манчестер Юнайтед». Поэтому теперь я являюсь лицом благотворительной организации по борьбе с язвенным колитом – я знаю, как тяжело справиться с этой болезнью, и я готов сделать все, чтобы помочь тем, кому нужна моя поддержка».

Даррен смотрит на детей, с которыми только познакомился.

«Больше всего я сочувствую детям. Они теряют вес, сильно бледнеют. Очевидно, что им тяжело, но они не позволяют окружающим заметить это, поскольку стесняются симптомов болезни и не желают говорить об этом».

«Конечно, взрослым непросто, но детям приходится хуже – тяжело ходить в школу с такими симптомами. Я смею надеяться, что смогу вселить в них уверенность и помочь им преодолеть это препятствие».

Флетчер признает, что сперва пренебрежительно относился к своей болезни. Вспоминая первое обострение, случившееся 6 лет назад, Даррен говорит: «Диагноз мне поставили незамедлительно, и я быстро восстановился. В моих глазах я все еще был в отличной форме, играл в Премьер-лиге. Я чувствовал себя неуязвимым».

Болезнь, к сожалению, вернулась, что вынудило Флетчера рассказать о ней клубному врачу и сэру Алексу Фергюсону. «Я всегда буду благодарен сэру Алексу за все, что он сделал для меня, за предоставленный шанс, за то, что он верил в меня. Он всегда проявлял невероятную заботу и доброту, сделал все, чтобы помочь мне и защитить меня и мою семью, когда я был болен».

«Фергюсон предоставил мне продолжительный перерыв, сказал, чтобы я не волновался о контракте, чтобы я прежде всего думал о своем здоровье и семье, забыл о футболе и сконцентрировался на главном».

«Он всегда был рядом. Порой у меня был жуткий вид, а он говорил мне, что я выгляжу отлично. Он всегда пытался вселить в меня уверенность в себе».

Я и так обязан Фергюсону всей своей карьерой, но после поддержки в период моей болезни сэр Алекс стал занимать еще более важное место в моей жизни».

«Даже после выхода на пенсию он постоянно звонил мне и справлялся о моем здоровье. Иногда он звонил моей жене, зная, что ей, пожалуй, приходится тяжелее, чем мне».

«Для нее было кошмаром видеть меня, знать, что болезнь превратила меня в другого человека. Сэр Алекс подолгу разговаривал с ней по телефону. Мы бесконечно благодарны ему за это».

Фергюсон помог Флетчеру держать болезнь в тайне от других футболистов.

«Мы решили сказать остальным, что это несерьезная болезнь, но с каждым днем становилось все сложнее скрывать происходящее. Окружающие начали понимать, что я серьезно болен. Они стали задавать вопросы».

У Флетчера начались побочные эффекты от принимаемых им лекарств, в том числе больших доз стероидов, чтобы контролировать симптомы колита.

«У меня было так называемое “лунообразное лицо” – тело остается худым, а лицо раздувается».

«Меня все время беспокоили головные боли и необходимость постоянно посещать туалет. Были побочные эффекты и от других лекарств. Однажды я проснулся и вообще не мог пошевелиться, а нужно было ехать на тренировку. Я принимал лекарство в течение недели, и врачи сказали, что подобное может случиться. Но, естественно, я был напуган, хотя после одного укола все прошло».

Флетчер был болен, но все еще хотел продолжать футбольную карьеру. «Во время тренировок мне становилось легче. Не знаю, почему, но на поле у меня ничего не болело».

«Как только тренировка заканчивалась, симптомы возвращались. Из 24 часов в сутки 2 часа тренировки были моим избавлением от болезни. В этот короткий срок я был здоров. Поэтому я и продолжал упорно тренироваться, когда этого делать не стоило».

«Я думаю, если бы я жил далеко от базы Каррингтон, болезнь бы одолела меня. Я находился в постоянном страхе – когда я был в пробке, в парке с детьми, в ресторане».

«Я перестал ходить в ресторан, потому что мне было необходимо отлучаться в туалет пять-шесть раз. Мне было страшно, что в публичном месте меня узнают и люди начнут задавать вопросы».

Но о своей семье Даррен волновался еще больше. «Диагноз мне поставили вскоре после нашей свадьбы», – с дрожью в голосе вспоминает Флетчер. «Я всегда боялся, что Хэйли вышла замуж за одного человека, а приходилось жить с другим. Но она ни разу не пожаловалась».

«Я был сильно болен и, возможно, моментами вымещал на ней свою злость. Но Хэйли проявила удивительную стойкость. Один раз она позвонила клубному врачу. Я был очень недоволен этим. Но врач приехал ко мне домой и отвез меня в больницу. В ту ночь мне поставили капельницу, я потерял немало крови. Я столько раз оказывался в больнице из-за кровопотери…».

При этом Флетчер умудрялся продолжать выступление за «Манчестер Юнайтед», что доказывает крепость духа тридцатилетнего шотландца. Особенно когда начались другие проблемы, с болезнью не связанные.

Флетчер считает, что ему стало сложнее проходить допинг-контроль из-за стероидов, которые, между прочим, были одобрены полномочными органами. «Я был предельно осторожен. Но меня проверяли бесчисленное количество раз. Может быть, я преувеличиваю, но мне кажется, что из меня сделали мишень для офицеров допинг-контроля».

В конце концов в декабре 2011 года после лигочемпионской дуэли против «Базеля» Флетчер решил рассказать о своей болезни одноклубникам. Было слишком очевидно, что у меня проблемы. Я не мог более скрывать свой недуг».

«Я рассказал не всем, только нескольким ребятам, с которыми я особенно близок. Мы поужинали после игры с Уэйном Руни и Рио Фердинандом, и я знал, что они расскажут обо всем остальным. Я сказал, что беру паузу из-за своей болезни, и они проявили сочувствие и понимание, что имело для меня большое значение».

Лекарства были предпочтительнее оперативного вмешательства, но позднее организм шотландца перестал реагировать на таблетки, и ему пришлось задуматься об операции. Даррен был в ужасе.

«Я был готов принимать стероиды, я смирился с раздувшимся лицом и головными болями, но врачи сказали, что я не могу вечно принимать лекарства. В итоге они оказали бы сильнейшее влияние на мое здоровье, на внутренние органы».

«В то же время близкие мне люди боялись, что мой кишечник находится в плачевном состоянии. Они боялись, что осложнения начнутся, когда я буду где-нибудь в Шотландии и не смогу получить должную медицинскую помощь».

«Я не люблю говорить о смерти, потому что я никогда всерьез об этом не думал. Но да, моя жизнь была в опасности. Я продолжал бороться, лечился всеми возможными способами, делал все, чтобы избежать операции».

«Но затем наступает такой день, когда жизнь просто теряет свой смысл, и ты умоляешь врачей прооперировать тебя. Ты проходишь путь от постоянного откладывания операции и парализующего страха до беспредельного отчаяния, когда ты просишь помочь тебе. Ты находишься на самом дне».

Первая из трех операций была сделана в январе прошлого года. «Мне удалили толстую кишку: язвенный колит поражает именно этот орган. Это трехступенчатая операция, но появляется вопрос: сможет ли твой организм адаптироваться к новой ситуации? Если нет, то все усложняется. Мне было очень страшно».

«Поэтому самым тяжелым для меня было найти в себе смелость пойти на такой шаг. Вариант с операцией был предложен мне за полтора года до фактического оперативного вмешательства. Я дошел до такого состояния, что уже ничего не боялся. Я просто хотел, чтобы все быстрее закончилось».

Флетчер отказался от эпидуральной анестезии во время всех операций, потому что его пугали риски, связанные с подобной процедурой. «Я знал, что есть люди, на которых анестезия оказывает побочное действие. Это порой случается с больными язвенным колитом. И я подумал, что со мной произойдет то же самое. Врачи сказали, что это безумие, но я смог вытерпеть боль. И мне не нравилось действие наркотических веществ на мой организм».

Операция прошла успешно, и Флетчер называет хирурга Пита Сагара своим героем, что неудивительно после 6 лет борьбы с болезнью, которая лишила Даррена возможности проявить свои таланты на футбольном поле.

«Последняя операция была в августе 2013 года, и к октябрю я вернулся в команду, в резервный состав, а в декабре уже играл в основе клуба. Мой вес увеличивался с каждой неделей, и я чувствовал себя все лучше и лучше».

«Возможно, теперь я отличаюсь от других, но чувствую себя хорошо. Когда я ем, я полностью контролирую свой организм. Для меня это победа».

«Я больше не чувствую себя больным. Для меня это больше не проблема. Я тщательно выбираю, что есть, но это связано с моей карьерой в “Манчестер Юнайтед”».

В прошлый Боксинг Дэй в матче против «Халл Сити» Флетчер вышел на поле после перерыва в 390 дней. Флетчер – самый долгоиграющий футболист нынешнего состава «Манчестер Юнайтед». Он приехал из Шотландии в возрасте 15 лет и теперь в свои 30 лет все еще хочет играть. В понедельник по дороге домой из Саутгемптона после жеребьевки Кубка Англии Флетчер заметил, что сейчас он единственный игрок из состава «красных дьяволов», выигрывавший с «Юнайтед» старейший трофей в мире футбола.

«Выходя на поле раньше, я все время думал о возможном рецидиве болезни. Теперь меня никто не остановит, и после операции я пропустил всего один тренировочный день. Я снова живу полноценной жизнью. Я ужинаю со своей женой и смотрю, как мои сыновья играют в футбол».

Перевод: Мария Омелянская.

ИСТОЧНИК

ОРИГИНАЛ

Язвенный колит толстой кишки был диагностирован у Даррена Флетчера еще в 2008-м году, но тогда шотландец не придал болезни значения и даже смог сохранить информацию о ней в тайне от команды. Очень быстро, однако, полузащитнику МЮ пришлось пересмотреть свои взгляды, поскольку проблемы со здоровьем вернулись, и теперь уже Даррену было не до тайн, поскольку под угрозой оказалась его карьера футболиста и даже привычная жизнь.

Долгое время Флетчер не решался раскрывать подробности своих проблем ввиду их деликатного характера. Однако теперь, в большом интервью Daily Mail, он решился приоткрыть занавес тайны. Отчасти еще и для того, чтобы поддержать своих “братьев по несчастью”, среди которых очень много детей.

За время лечения Флетчер потерял почти 20 кг, но даже это было не худшей из его проблем. “Я выглядел ужасно, – вспоминает Даррен. – Даже говоря сейчас об этом, я сильно переживаю. Чувствую это в своем голосе”.

“После первой вспышки болезни я не придал ей особого значения. Она была немедленно диагностирована, а мне удалось быстро восстановиться. Для меня ничего не изменилось, я продолжал думать, что остаюсь сильным, на пике своей игры. Я чувствовал себя неуязвимым”.

Но иллюзия о неуязвимости вскоре ушла, уступив место настоящему кошмару, которым Даррен уже не мог не поделиться с клубным доктором и сэром Алексом Фергюсоном. Именно легендарный менеджер, по словам Флетчера, сыграл главную роль в том, чтобы он смог психологически выстоять в борьбе с болезнью.

“Я всегда буду бесконечно благодарен ему за все, что он сделал для меня в футболе, за то, что он дал мне шанс, что верил в меня. Помимо этого он всегда по-настоящему заботился обо мне, делал все возможное, чтобы помочь мне и защитить, когда я был болен. Мне и моей семье. Он давал мне время на отдых, когда это требовалось, всегда успокаивал, говоря, что не стоит беспокоиться о контракте с клубом. Вместо этого сэр Алекс убеждал, что мне нужно сосредоточиться в первую очередь на здоровье и семье, забыв о футболе”.

“Фергюсон всегда был рядом. Бывали времена, когда я приходил в ужасном виде, а он говорил, что я выгляжу прекрасно. Он просто пытался придать мне уверенности”.

“Я обязан ему всем в своей карьере, но он поднялся на другой уровень для меня, когда оказал всю эту поддержку. Даже выйдя на пенсию, он продолжает звонить мне, чтобы узнать, как проходит восстановление. Иногда он может позвонить даже моей жене. Он знает, что ей, возможно, даже пришлось страдать больше чем мне. Действительно, было невыносимо больно смотреть на нее, осознавая, что из-за болезни я не тот человек, которого она привыкла видеть”.

Именно благодаря Фергюсону Флетчеру удавалось скрывать свой недуг от других игроков Юнайтед. Постепенно это становилось все сложнее, поскольку тяжело было объяснить друзьями коллегам, почему Даррену по 30 раз в день нужно посещать уборную, или почему он не может есть вместе с семьей, отвозить детей в школу или приходить смотреть матчи с их участием.

“Мы с ним решили обыграть все так, будто это обычная болезнь, но заболевание со временем сильно осложнилось. Люди стали понимать, что что-то не так. Они спрашивали, почему болезнь не отступает”.

Постепенно к болезни прибавились побочные эффекты от коктейля лекарств, принимаемых футболистом, а также высоких доз стероидов, чтобы контролировать симптомы.

“Затем меня начали мучить приступы головной боли, и я постоянно нуждался в туалете. Другие лекарства также приносили с собой сильную ответную реакцию организма. Однажды утром, когда я собирался отправиться на тренировку, я проснулся и понял, что совершенно не могу пошевелиться. Врачи предупреждали, что такое может случиться от курса лекарств. Но это было все равно пугающе, несмотря на то, что проблема решалась одним уколом”.

Переживаемые трудности не уменьшали в Даррене желания играть в футбол.

“Тренировки даже приносили мне небольшое облегчение. Не знаю даже почему, но во время занятий я не чувствовал никаких симптомов болезни. Но как только тренировка заканчивалась, все возвращалось. Так что, за сутки эти два часа были моей отдушиной. В этот короткий промежуток у меня не было язвенного колита. Наверное именно потому я продолжал заставлять себя заниматься, хотя мне этого и не рекомендовалось делать”.

“Откровенно говоря, если бы я не жил так близко к базе, то не смог бы участвовать в тренировках. В моем положении ты всегда живешь в страхе, что болезнь где-то тебя настигнет: во время поездки в машине, в парке с детьми, во время обеда… Становилось по-настоящему страшно”.

“Я не мог посещать рестораны, поскольку мне могло потребоваться пять или шесть раз отлучиться в туалет. Я понимал, что люди могут меня узнать и удивятся, почему я постоянно бегаю туда-сюда”.

В такие моменты шотландец, по его признанию, больше думал не о себе, а о том, как будет чувствовать себя в его обществе его же семья.

“Диагноз мне поставили вскоре после свадьбы. Я всегда затем чувствовал, что являюсь не тем человеком, за которого моя супруга вышла замуж. Но она ни разу не пожаловалась, что мы никогда никуда не выходим, даже чтобы перекусить”.

“Я был очень болен, и, наверняка, часть моего разочарования передавалась ей. Но она была так сильна. Невероятно сильна, на самом деле. Однажды ей пришлось позвонить клубному доктору, и я был этим очень недоволен. Но врач прибыл к нам домой и отвез меня в больницу. Эту ночь я провел под капельницей, потеряв немало крови. Честно, несколько раз я попадал в больницу из-за дефицита крови…”.

Все это время Даррен предпочитал принимать стероиды, чем лечь на операционный стол. Но постепенно его тело стало отторгать медикаменты, потому операция стала неизбежной.

“Я был готов продолжать принимать стероиды, пусть даже через силу и ценой мигреней, но врач сказал мне, что это не может продолжаться вечно. К тому же, это окажет сильное влияние на мое тело, мои внутренние органы. Я был в полном замешательстве”.

“В то же время близкие ко мне люди переживали из-за ухудшения состояния моего кишечника. Ситуация была такова, что в любой момент мог произойти прорыв стенки кишки и последующий выброс содержимого прямо внутрь организма. Они переживали, что это может произойти, когда я буду вести авто где-то в Шотландии, в полной глуши”.

“Мне не нравится говорить о смерти, поскольку я не думаю, что когда-нибудь всерьез думал об этом. Но теперь мне пришлось обеспокоиться о том, что нечто подобное может произойти. Мне нужно было продолжать борьбу, пробовать новые формы лечения, что-нибудь, чтобы избежать этой серии операций”.

“Но когда наступает день, в который ты понимаешь, что жизни уже просто нет, то почти умоляешь хирурга принять тебя и не откладывать дальше операцию”.

Поворотный момент в лечении Флетчера наступил в январе прошлого года, когда ему сделали первую из трех крупных операций. “Они удаляют тебе толстую кишку, поскольку именно ее поражает язвенный колит. Только таким образом можно победить болезнь. Однако это непростая операция, потому состоит из трех процедур. Важное значение также имеет то, как ваше тело приспособится к удалению части кишечника и созданию новой системы. Если он отторгнет ее, то ты окажешься в очень сложной ситуации. Это пугало меня больше всего”.

“Таким образом, самым сложным было набраться смелости и решиться на операцию. Мне она была предложена за полтора года то того, как я все-таки решился на хирургическое вмешательство. Но я достиг той точки, когда больше не боялся. Я просто хотел, чтобы это случилось”.

“Последняя операция была сделана в августе 2013-го, а в октябре я вернулся в резервную команду, чтобы затем в декабре сыграть уже за основной состав. Неделя за неделей я начал набирать потерянный вес и чувствовал себя все лучше и лучше. Фантастика”.

“Больше я не чувствую себя больным. Играя раньше, я все время думал о следующем этапе борьбы с болезнью, которая обязательно возвращалась. Теперь же ничто не может остановить меня, и с момента возвращения после операции я пропустил всего один тренировочный день. Я снова живу нормальной жизнью”.